Конституционный Суд проверил конституционность одного из основных положений Гражданского кодекса РФ, устанавливающего время возникновения гражданских прав. Суд решил вопрос о том, обладает ли ребенок правом на компенсацию морального вреда, причиненного факторами, возникшими до его рождения?

Трагическая ситуация, в которой оказалась семья из города Котласа Архангельской области, стала предметом анализа на высоком судебном уровне.

Трагедия произошла 5 марта 2015 года, когда в серьезное дорожно-транспортное происшествие попал Сергей Григорьев – отец на тот момент еще не родившегося сына. Спустя 12 дней – 17 марта, Сергей умер, а еще через 26 дней родился его сын.

Виновником ДТП был признан водитель П., к которому мать ребенка Мария Григорьева предъявила иск о компенсации сыну морального вреда, причиненного потерей отца.

Котласский городской суд иск удовлетворил. Однако, рассмотрев апелляционную жалобу ответчика, Архангельский областной суд решение суда первой инстанции отменил и в иске отказал. Последующие судебные инстанции – Третий кассационный суд общей юрисдикции и Верховный Суд РФ поддержали позицию апелляционной инстанции об отказе ребенку в праве на компенсацию морального вреда. Суды указали, что, не родившись на момент смерти отца, ребенок не приобрел юридических прав, поэтому его права не могли быть нарушены.

Дело в том, что п. 2 ст. 17 Гражданского кодекса РФ прямо устанавливает, что правоспособность гражданина (способность иметь права) возникает в момент его рождения. Поэтому сугубо формально позиция судов была юридически обоснованной.

Однако, для действующей в интересах ребенка матери такая формальная обоснованность показалась явно несправедливой, а занимающийся этим делом адвокат увидел конституционный дефект формирующейся судебной практики.

Мать ребенка Мария Григорьева пояснила, что изначально иск был подан в мае 2021 года и уже в июне – удовлетворен судом. Затем, по словам истицы, когда она получила определение Архангельского областного суда, это была осень 2021 года,

«Честно вам говорю, я навзрыд плакала, я просто рыдала. Мне было очень плохо. Как это так, все родственники, стоящие наряду с сыном, смогли получить компенсацию вреда. А ребенок, которого мы вместе с мужем ждали, он в стороне остается, как будто бы посторонний человек своему отцу, а это ведь абсолютно не так! Ребенок растет и постоянно интересуется, а чем старше он становится, тем у него больше новых вопросов. Ему еще не совсем понятно, как это в деталях случилось, но он осознает это горе. Постепенно он осознает все».

Как пояснил адвокат Владимир Цвиль: «С позицией судов нельзя было согласиться, так как их правовая логика с опорой на фундаментальную гражданско-правовую норму нарушала еще более фундаментальный общеправовой принцип о том, что право должно служить человеку. Нарушался и конституционный принцип равенства, поскольку нет явного различия между ребенком, родившимся до смерти отца и ребенком, родившимся после смерти родителя. Но в первом случае проблемы правосубъектности не будет, а во втором – она будет ограничивающей причиной. Также не учитывалось, что потеря родителя является не одномоментным фактом, а длящимся в течение всей жизни ребенка событием. Поэтому, учитывая дефектность формирующейся практики, было принято решение выразить конституционное подозрение примененному правовому регулированию в контексте его судебной интерпретации».

Обращение было принято Конституционным Судом к рассмотрению в декабре 2022 года, после чего началась процедура изучения и анализа позиций сторон заявителя и законодателя.

2 марта Конституционный Суд вынес Постановление № 7-П, в котором указал, что положение пункта 2 статьи 17 Гражданского кодекса РФ о возникновении правоспособности в момент рождения – не предрешает, какие именно субъективные права возникают на основе правоспособности. Поэтому указанное законоположение по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования не предполагает применения в качестве основания для отказа в компенсации морального вреда, причиненного ребенку, родившемуся после смерти его отца. Как указал Суд, другое истолкование недопустимо с точки зрения правовой логики и ведет к ситуации, при которой умаляется юридическая и социальная значимость родственных связей между погибшим отцом и родившимся после его смерти ребенком, а также нарушается принцип юридического равенства по сравнению с ситуацией, когда ребенок родился до смерти отца.

В связи с тем, что Конституционный Суд признал ошибочным произведенное судами толкование закона, дело о компенсации ребенку морального вреда должно быть пересмотрено.

В своем комментарии мать ребенка Мария Григорьева выразила удовлетворение от достигнутой справедливости, так как Конституционный Суд был последней инстанцией и последней надеждой:

«Сейчас я вспоминаю и думаю, что надо было пройти этот путь, чтобы достичь сегодняшнего результата. И дело не в деньгах, абсолютно не в них, а дело в том, что была обида за моего ребенка».

Мария довольна, что ее дело, разрешенное на высоком судебном уровне, может помочь и другим людям:

«Здесь мне Владимир Сергеевич очень помог, я возможно, до Конституционного Суда и не дошла, несмотря на то, что сама юрист. Полагаю, что опыта моего хватило бы дойти до Верховного Суда. Ведь так сложно без поддержки, когда ты постоянно получаешь отказы. Когда каждый следующий суд подкрепляет решение предыдущего, говорит и говорит тебе об одном. Тогда действительно руки опускаются. Если бы не он, то не знаю, что бы было. Хорошо, что он заинтересовался нашим делом, предложил свою помощь. Я ему очень благодарна».

Как пояснил, адвокат Владимир Цвиль, в ближайшее время на основании вынесенного Конституционным Судом постановления будет инициирована процедура пересмотра дела по новым обстоятельствам.

Сын Марии все больше и больше осознаёт случившееся, но со временем он еще поймет и почувствует борьбу мамы за его право, а память об отце будет ознаменована этой борьбой.

Елена ЛОМОВА | Фото из открытых источников